(«поспешай медленно», имея в виду «делай все вовремя», часть 9, продолжение, начало см. в МФВП, 2011, № 30, стр. 20-21).
В один из последних дней мая 2013 года, Almamater заполнилась шумной толпой студентов только что окончивших медуниверситет. Уже 202-й выпуск врачей! Нахлынули воспоминания о «вчерашнем дне». 59 лет тому назад состоялся наш, 143-й выпуск. 349 молодых врачей лечфака, педфака и санфака получили путевку в жизнь.
1953-1954 завершающий учебный год.
«Без труда не вытащишь и рыбку из пруда». (поговорка)
1-го сентября стал понятен смысл пословицы, приведенной в эпиграфе. Через год придется самостоятельно решать врачебные вопросы, а если – глубже, то судьбу человека, обратившегося к тебе за медицинской помощью.
Нашему 143-му выпуску повезло. На 6-ом курсе была субординатура. Это – 162 дня первичной специализации в известнейшей клинике под руководством опытных и требовательных преподавателей. Плюс – мелкие циклы.
В группе будущих врачей акушеров-гинекологов было 20 девушек и 1 юноша, автор этих строк. Вдруг появилось ощущение, что надо становиться специалистом. Загрузка была большая. Кроме дневной работы были еженедельные ночные дежурства. Поскольку студенческие умения были практически на нуле, то, по договоренности с женой, я первые полгода субординатуры оставался каждую неделю на дополнительные 1-2 дежурства. Если не было родов, то с разрешения дежурного врача шел в библиотеку, которая находилась в одном здании с клиникой и работала до 22-х часов. Дежурный персонал не возражал против присутствия дополнительного ночного работника и я быстро вжился в ритм клинической работы.
Коллектив клиники относился к нам хорошо. И не только сотрудники кафедры. Врачебный коллектив, акушерки, нянечки – все были к нам внимательны, доброжелательны и справедливо требовательны. Из них обращали на себя внимание три акушерки-ветеранши, помнившие проф. В.С.Груздева, учившиеся у него (рис.1)
Рис.1. Фрагмент общей фотографии коллективов кафедры и клиники середины ХХ века. В первом ряду (слева-направо): зав. каф.проф. П.В. Маненков, проф. Х.Х. Мещеров, асс. М.В. Монасыпова. За ними акушерки-ветеранши: Е. Д. Сапожникова (1), Ф.И. Рохлина (2), А. Ф. Иванова (3)
Прежде всего Иванова Анастасия Фёдоровна (3), 68 лет. В 1913г. она закончила Повивальный институт при медицинском факультете Казанского университета. Она была прямолинейной, внешне даже несколько грубоватой в выражениях, но позволяла и даже заставляла делать всё, что она считала нужным и требовала всегда тщательного исполнения её поручений и чёткого ответа на вопросы.
Затем Сапожникова Елизавета Дмитриевна (1), 55 лет. В 1919г. она закончила Казанскую фельдшерскую школу. К нам была снисходительна, по матерински ласкова. Однако, если не было родов, то никуда не позволяла отлучатся из родзала, всегда находя нам какое-нибудь дело. Кстати, сама никогда не сидела без дела. Даже в свободную минуту, проводя с нами беседу о прошлых делах клиники, она или готовила наборы для обработки пуповинного остатка новорождённого или чистила инструменты, автоклавировала и т.п.
Наконец, Рохлина Фаина Исааковна (2), 67 лет, окончившая фельдшерско-акушерскую школу в Минске. Она была довольно грузная, малоподвижная женщина, страдавшая гипертонической болезнью, но обладавшая большим юмором. К нам относилась снисходительно. Мне казалось, она с радостью принимала нашу, хотя и мало умелую, помощь, постоянно раздавая направо и налево мелкие поручения. Кстати, 8 января 1953 года, в ее дежурство рожала жена и Фаина Исааковна ловко приняла в свои руки выскользнувшую на божий свет нашу дочку. Дежурным врачом в этот день была Маргарита Васильевна Короткова. Деликатная, мягкая в общении с окружающими ее людьми, женщина. Как рассказывала потом жена, прикосновение ее рук к животу в сочетании с ласковым голосом мгновенно успокаивало и гасило всякие неприятные мысли и ощущения. Кстати Маргарита Васильевна защитила кандидатскую диссертацию на тему «Нервный аппарат надкостницы таза плода человека» ( Казань, 1969 г.) и перешла в статус ассистента кафедры акушерства и гинекологии №1.
Постепенно мы вошли в доверие и к концу курса нам поручали уже самостоятельно вести роды и заполнять документацию. Акушерству или, как говаривали в старину, «повивальному искусству» нас учили доценты Констанция Николаевна Сызганова и Валериан Сергеевич Кандаратский. Из врачей запомнилась АйшаГалиакберовнаСутюшева.
Констанция Николаевна в 1952 году защитила кандидатскую диссертацию «Строение децидуальной и ворсистой оболочек плодного яйца в различные сроки беременности и при токсикозах», положив тем самым в клинике начало цикла научных работ по гестозу, который в конце 20-го века завершился 15-тью кандидатскими и 2-мя докторскими диссертациями. В 1962 году, защитив докторскую диссертацию « Лечение женского бесплодия», она переехала в г. Симферополь на заведование кафедрой акушерства и гинекологии Крымского медицинского института, проработав там до конца своей жизни.
Валериан Сергеевич с 1922 по 1928 гг. – сверхштатный ординатор у проф. В.С. Груздева. За научную работу «Искусственное развитие желтого тела в яичнике кролика», первоначально опубликованную на немецком языке ( ZentralblattfurGynakologie, 1936, 41, S. 2418-2427), а затем на русском ( Тр. ТатНИИ теоретической и клинической медицины. Казань, 1937, стр. 3-24 ), ему присуждена ученая степень кандидата медицинских наук. В 1956 году он защитил докторскую диссертацию «Состояние периферического отдела иннервационного аппарата матки при раковом поражении шейки последней »(см. ж. « Медицинский», 2012, №1, стр.63-66).
Айша Галиакберовна, пожизненно работавшая врачом акушерско-гинекологической клиники, часто со вздохом вспоминала годы совместной работы с проф. В.С. Груздевым. При этом глаза ее приобретали особый блеск и она говорила, что обычно несловоохотливый профессор, при неправильном поведении сотрудника с пациенткой, становился стремительным, резким и требовательным. Опубликовала статью «По вопросу ухода за пуповинным остатком у новорожденных» (Казанский мед.ж., 1932, стр. 694 ).
В гинекологическом отделении верховодила ассистент Маршида Валеевна Монасыпова. Она, в свое время, была последним аспирантом проф. В.С.Груздева и была им приближена в последние года жизни. Во время его болезни и в последние минуты жизни была рядом с ним, вела историю болезни и, как говорится в народе, она «закрыла ему глаза», фиксировав смерть любимого учителя 7 февраля 1938г. В ее руках было сосредоточено изучение сочетанной лучевой терапии рака шейки матки. К сожалению, подготовленная кандидатская диссертация не была защищена. С итогом ее работы « Ближайшие и отдаленные результаты лечения рака шейки матки лучами радия и рентгена за 1936-1950 гг.» можно ознакомиться в Трудах научной конференции к 100-летию проф. В.С. Груздева( Казань, 1966, стр. 44-51).
Из врачей запомнилась Софья Алексеевна Решетова. Неторопливая, спокойная женщина, говорившая тихим голосом и всегда готовая встать на помощь любому сотруднику на любой операции. Она очень много времени уделяла проверке историй болезни, подчищая огрехи коллег перед отправкой документа к медстатисту. Любительница вместе с мужем зимних лыжных прогулок по реке Казанке и центральному парку отдыжа.
Общее руководство практическими занятиями осуществлял доцент Николай Викторович Андрезен. Он же «терзал» нас на акушерском фантоме, требуя автоматически точного исполнения той или иной акушерской операции. Упомяну здесь, что ровно через полгода после окончания института, я с благодарностью вспоминал его уроки, делая первую в своей самостоятельной врачебной работе, акушерскую операцию – декапитацию. Николай Викторович – военный хирург, участник Сталинградской битвы, награжден орденами и медалями. Демибелизовавшись, работал ассистентом, доцентом кафедры. В 1953 году защитил кандидатскую диссертацию «Методика, техника и результаты местной инфильтративной анестезии по А.В. Вишневскому при гинекологических операциях по материалам акушерско-гнекологической клиники им.проф. В.С. Груздева за 1925-1946 гг.» (Казань,1953).
Лекции и приватные беседы лежали на плечах заведующего кафедрой – проф. Павла Васильевича Маненкова. Лекции он читал вдохновенно! В аудиторию входил всегда в точно назначенное время, здоровался и сразу же преображался. Создавалось впечатление, что он не видит аудиторию и разговаривает с каким-то, только ему известным, оппонентом. Всегда окруженный многочисленными таблицами, активно жестикулирующий, он убеждал в важности излагаемого материала (рис.2.).
Рис.2.
Обязательным условием Павла Васильевича было соблюдение тишины ( подробнее см. в нашей книге «Очерки истории акушерско-гинекологической клиники…..», Казань, 2013,часть 2, стр. 155-157).
Не забывалась и студенческая научная работа. В те года в медицинскую практику внедрялся метод оживления человека внутриартериальным нагнетанием крови, разработанный во время войны В.А. Неговским. В акушерстве, опасные для жизни кровотечения, составляли основные причины летальности беременных и рожениц. Методы остановки их были хорошо известны и постоянно совершенствовались. Применяемое для восстановления жизненных функций внутривенное переливание крови не всегда оказывалось эффективным. Надежды возлагали на метод В.А. Неговского. 16 марта 1954 г. в 18 часов по инициативе заведующего кафедрой патофизиологии – доцента МухамедаАбдуллаевича Ерзина состоялось объединенное заседание студенческих кружков упомянутой кафедры, госпитальной хирургии, госпитальной терапии, акушерства и гинекологии. Студентка 3-го курса Н. Чемизова сделала доклад «Проблема оживления» с демонстрацией опыта оживления собаки внутриартериальным нагнетанием крови, после того, как у нее на фоне массивного кровопускания остановилось сердце и прекратилось дыхание. В дополнение к этому студент 6-го курса Л.Козлов осветил возможность и необходимость внедрения этого метода в докладе «Проблема внутриартериального переливания крови в акушерской практике».
Вполне естественно пришлось засесть за учебники и дополнительную литературу. Благо, что библиотека была в одном здании с клиникой и туда можно было заглянуть в любую свободную минуту. В это же время приобщился к клиническим лабораторным исследованиям, в том числе овладел началами гистологической диагностики в гинекологии. Это сделать было не сложно, так как в то время на кафедре существовала своя патогистологическая лаборатория и почти ежедневно, в конце рабочего дня, профессор просматривал в микроскоп готовые препараты ( рис. 3 ) и обсуждал с сотрудниками тонкости диагностики. Субординаторам, естественно, вменялось обязательное присутствие при этом обсуждении.
Рис. 3. Проф. П.В. Маненков в лаборатории за просмотром гистологических препаратов. Справа-старший лаборант Пелагея Георгиевна Школьникова. Слева — лаборант Бронислава Семеновна Ковалерчик, врач Рамзия Шагимардановна Рахимова, препаратор Клавдия Савина
Павел Васильевич неустанно говорил нам, что без макроскопического описания объекта и изучения его микроскопической структуры не сформируется полноценное логическое клиническое мышление врача. А это, в свою очередь, приведет к неполноценной диагностике и недостаточному лечению.
Год пролетел незаметно. Время приходилось делить между учебой и домашними заботами. Спасибо жене, она в этот год несла большую часть домашних дел и воспитание дочери.
Как ни покажется странным, госэкзамены не оставили в памяти следа. Сдавал как и все. Единственной, дополнительной нагрузкой было, это исправление троек, чтобы получить красный диплом. Дело в том, что проф. П.В. Маненков, включил мою фамилию в список студентов рекомендованных в ординатуру при условии получения диплома с отличием. Для этого мне нужно было пересдать три тройки: по общей хирургии, политэкономии, и латинскому языку. Первые две пересдал, а латинский язык не одолел и в ординатуру зачислили Галю Февралёву, а я на три года пошёл по назначению, в систему здравоохранения Минздрава ТАССР.
А вот напутствие директора института на выпускном вечере хорошо помню. Нас собрали в актовом зале Дома Ученых, что на улице Бутлерова. Все были радостные и возбужденные. Выступали преподаватели, давали напутствия к будущей работе и жизни. Но это было все впереди и где-то далеко. А сейчас мы все были в эйфории.
Директор КГМИ, доцент Рустам Аллямович Вяселев, как всегда внешне строгий, неторопливый, не изменил себе и на выпускном вечере. Благодаря внутриинститутской газете «Советский медик» (№ 19 за 3 июля 1954 года), экземпляр которой сохранился в личном архиве, имею счастливую возможность воспроизвести его напутственную речь «В добрый час» с небольшими сокращениями.
«Советские врачи непосредственные участники неуклонного повышения благосостояния трудящихся. Именно этим и горды они … В обстановке грандиозных достижений происходит 143-й выпуск врачей Казанского государственного медицинского института.
Наступили дни, когда, благодаря упорной работе по приобретению знаний, осуществляется заветное желание 349 молодых специалистов – встать на путь служения народу.
Вскоре вам предстоит возможность испытать глубокую удовлетворенность от сознания, что вы встали в ряды трехсоттысячной армии врачей великого советского государства.
В ответ на все заботы нашего государства о вашем высшем медицинском образовании и образовании в целом, вы должны быть готовы проявлять исключительную добросовестность в выполнении долга перед народом.
Для этого у нас созданы все необходимые условия.
Во-первых, вы вооружены достаточным для начала багажом знаний, что было выявлено на государственных экзаменах.
Во-вторых, развитию ваших знаний и практических навыков будет способствовать помощь старейшей по опыту медицинской общественности.
В-третьих, вы встретите со стороны государства помощь в системе усовершенствования и специализации. Этим неизменно пользуются все молодые врачи, проявляющие добросовестное отношение к работе с первых же шагов и стремящиеся к неуклонному обогащению и углублению знаний.
В-четвертых, вы найдете возможность учиться у масс, у народа, к сближению с которым вы постоянно должны стремиться.
Ваша работа, особенно вначале, не обойдется без трудностей. Товарищ Сталин учил, что «Высшая школа — это только подготовительная ступень, что настоящая закалка кадров получается на живой работе, вне школы, на борьбе с трудностями, на преодолении трудностей. …Только те кадры хороши, которые не боятся трудностей, а, наоборот, идут навстречу трудностям для того, чтобы преодолеть и ликвидировать их».
Для преодоления трудностей важно двигаться вперед. Нельзя отрываться от обновляющихся с каждым днем достижений нашей медицинской науки и практики. Мало этого, надо и самим принимать в развитии этой науки самое живое участие. Ошибочно думать, что двигать науку можно только в вузе. Жизнь, практика дают часто не меньшие возможности для научных обобщений, для новаторства. Использовать эти возможности — долг каждого врача, обладающего духом беспокойства за вверенное ему народом дело.
Казанский медицинский институт является крупнейшим вузом Российской Федерации, он когда-то стоял у колыбели высшего медицинского образования в нашей стране. Он строго требуетотвсех своих, питомцев — быть с первых же шагов образцом дисциплинированности, подтянутости, достойными звания советского врача, высокого морального облика и высокой культуры в работе.
Будьте готовы оправдать высокое доверие своего народа, партии и правительства, несите ваши знания, животворные идеи советской медицинской науки и коммунистического мировоззрения в отдаленные уголки нашей прекрасной Родины, уверенно идущей по пути строительства коммунизма.
В добрый час, дорогие товарищи!»
Все. Диплом в руки и «в дальний путь на долгие года». При распределении записался в распоряжение МЗ ТАССР. Придя в отдел кадров, получил предложение поехать в район, где нет врача акушера-гинеколога. Сдерживающим основанием была семья. Жена к этому времени, окончив дошкольное отделение педагогического факультета педагогического института, уже два года заведовала детским садом №103 при заводе п/я №157 (в будущем КОМЗ). Плюс полуторалетняя дочь. В переговоры вступил директор завода Герой Социалистического Труда Павел Александрович Халезов, говоря, что жену с работы не отпустит, так как она не отработала ещё три обязательных года. Кроме этого в медсанчасти (МСЧ) завода требовался врач акушер-гинеколог. Тогда МЗ направило меня в МСЧ с условием, что полгода я отработаю в каком-нибудь районе ТАССР. Так с 1 августа 1954г. я стал работать в медсанчасти завода п/я №157. После трудоустройства и обживания поехал в Шугуровскую центральную районную больницу, где и проработал с 1 марта по 1 сентября 1955г. Незабываемые дни трехлетней самостоятельной врачебной работы. Когда-нибудь опишу их. А сейчас вспомнилось другое завершение, а именно: итог многолетней научной работы.
Защита диссертации и ВАКовские перипетии
Исследование завершено. Оформительские трудности преодолены. Предстояла подготовка к защите диссертации. Повезло. Диссертационному Совету КГМИ было разрешено принимать защиту своих сотрудников. Это означало значительное облегчение хлопот, так как не нужно было ехать в другой город. Обсудили оппонентов. Чтобы придать весомость и объективность отзыва, Павел Васильевич пригласил быть ведущим оппонентом профессора Ивана Ивановича Грищенко из Харькова. Для меня это было очень ответственным шагом, т.к. он был большим специалистом международного масштаба по кожному кольпопоэзу. Вторым – был профессор Николай Емельянович Сидоров, заведующий кафедрой акушерства и гинекологии Казанского ГИДУВа, петушистый, но справедливый человек. Третьим оппонентом (по экспериментальной части) был приглашен профессор кафедрыгистологии КГМИ Георгий Ипполитович Забусов, неторопливый, деликатный, пунктуальный ученик проф. А.Н. Миславского.
Рис.4. Л.А. Козлов на защите докторской диссертации, 1972 год
23 апреля 1972 года состоялась защита. Свой доклад (рис.4) сопровождал хорошими цветными слайдами, которые мне помог сделать аспирант соседней кафедры офтальмологии Юрий Батманов. Являясь способным учеником проф. Аркадия Павловича Нестерова, он быстро защитил кандидатскую диссертацию « Морфология и физиология дренажной зоны глаза человека и некоторых лабораторных животных» (Казань,1972) и вместе с учителем переехал в Москву. Там завершил докторскую диссертацию, возглавил лабораторию по гидродинамике глаза и добился признания не только отечественного, но и международного масштаба.
Защита проходила в актовом зале института.
Отзывы оппонентов и дискуссия убедили членов Совета голосовать «за», но один голос все-таки был «против».
Документы, после тщательной проверки и оформления секретарём научной части Валентиной Николаевной Егоровой, ушли в ВАК.
Ожидание результата было долгим. И вот неожиданно вызов в Москву на экспертный Совет ВАКа. Оказалось, что клиническая часть получила одобрение, а экспертная – вызвала сомнение. Имена рецензентов не оглашались, а с рецензиями предварительно ознакомили.
Заседание вел проф. В.И. Бураковский. На краткую информацию выделили 5 минут. Он задал два вопроса. Один – о личном вкладе, второй – разъяснить принципиальную новизну каркаса. Трудностей с ответами не было. Членов Совета за длинным столом было около 20 человек. Узнал только одного – проф. Константина Николаевича Жмакина, так как был знаком с ним еще по кандидатской диссертации. Естественно, идя на Совет ВАКа, очень волновался. А увидев проф. К.Н. Жмакина, задрожал еще больше. Дело в том, что моя кандидатская диссертация пересекалась с диссертацией его ученицы В.И. Тайгро и были кое-какие нестыковки. Однако, как только он начал задавать вопросы, я почувствовал в его мягком, вкрадчивом голосе сочувствие и почти успокоился. Все вопросы в деталях не помню. Общая суть их сводилась к просьбе объяснить, подтверждают ли результаты эксперимента клиническую часть. По сути, состоялась повторная маленькая защита, которую удалось пройти без затруднения, т.к. ответ на этот вопрос составлял ноу-хау диссертации( см. МФВТ, 2012, № 34, стр. 22-23).
Вместе со мной в тот день экспертной экзекуции подверглись еще два диссертанта. Один москвич с докторской диссертацией на урологическую тему. Запомнилась его фамилия – Эфуни. Второй из Волгограда травматолог с кандидатской диссертацией (фамилию забыл). Помню, что Эфуни уже второй раз вызывали в экспертный совет из-за «нестыковки» мнений двух корифеев науки: А.Я. Пытеля и Б.В.Огнева. И, конечно, его волнения были в сто крат больше наших.
Мы терпеливо ждали результата обсуждения. Он для всех нас троих оказался одобряющим, диссертации были утверждены. Эфуни на радостях пригласил нас иногородних к себе домой на обед. До сих пор в глазах стоят его друзья, радушная красивая хозяйка и роскошный стол с яствами, напитками и обилием фруктов. К сожалению, на этом наше знакомство по случаю и закончилось.
Вот так решением ВАК от 19 сентября 1973г. была присуждена ученая степень доктора медицинских наук и выдан диплом (рис.5).
Рис.5. Еще через год, 15 мая 1974 года – утвержден в ученом звании профессора по кафедре акушерства и гинекологии с выдачей аттестата (рис.6).
Двумя годами раньше, 16 июля 1972 г., был назначен вначале и.о.заведующего кафедрой акушерства и гинекологии № 1 КГМИ, в связи с уходом проф. Р.Г.Бакиевой на заслуженный отдых, а затем – зав.кафедрой, в должности которого пробыл 23 года. 1 сентября 1995г. передал заведывание кафедрой к.м.н., доценту Юрию Ивановичу Бородину, перейдя на должность профессора кафедры.
« Познанье выше имени и званья,
И выше свойств рожденных – воспитанье.
Коль в воспитанье сил не обретут,
Врожденные достоинства замрут
( А. Фирдоуси, «Шах-Наме», 10-11 вв.)
P.S. Просматриваю общие фотографии прошлых встреч, сделанных на фоне Almamater. На 20-тилетие нас съехалось много, ступенек крыльца не хватило, спустились на асфальт тротуара. На 30-тилетии – все на ступенях. На 50-тилетии – уже можно пересчитать, было около 80-ти человек. На 55-тилетие (2009 г.) съехалось едва 40 человек (рис.7). Что-то будет в 2014 году на 60-тилетии?
Рис. 7.
Л.А.Козлов,
д.м.н., профессор кафедры акушерства и гинекологии №1 КГМУ (зав. – проф. А.А.Хасанов).
