Ровно год назад нижнекамская станция скорой помощи начала принимать первые звонки от нижнекамцев с подозрением на СOVID-19. Сейчас это вспоминается с удивлением, но тогда диспетчеры собирали анамнез и уточняли, был ли человек заграницей, в какой именно стране и с кем имел контакты. Исходя из этого и принималось решение, какая бригада должна выехать на вызов. Фельдшеры выездной бригады скорой помощи Наиля Гарифуллина и Алсу Ягафарова были одними из первых, кто начал работать в противочумных костюмах. Они вспоминают, что тогда люди с недоверием относились к любой информации о коронавирусе, его как будто и не было – заграница далеко, до нас вряд ли дойдёт. Поэтому когда фельдшеры приезжали в защитных костюмах, пациенты пугался, и кто-то даже вёл себя агрессивно.
О начале
Н. Гарифуллина не виделась с мамой и братишкой полгода – не хотела подвергать их опасности. А родители А. Ягафаровой были категорически против того, чтобы дочка работала в «коронавирусной» бригаде. Однако девчата, как и другие медики, помогали людям несмотря на то, что могли заразиться сами.
«На первые вызовы ехать было не страшно – мы не знали, что это за болезнь, чем она может закончиться и ещё не видели пациентов, которые задыхались, — призналась Н. Гарифуллина. — Коронавирус опасен тем, что его не видно, как инфаркт или инсульт. То есть больной человек мог быть активным, спокойно разговаривал, у него не было явной одышки, но пульсоксиметр (прибор для измерения уровня кислорода в крови) уже показывал низкие цифры. Нам приходилось уговаривать проехать на КТ, но многие категорически отказывались. Помню самый первый вызов, когда нам нужно было надевать противочумный костюм. Молодой мужчина приехал из-за границы и жаловался на температуру. Если бы не было настороженности из-за коронавируса, мы бы решили, что это просто вирусная инфекция. Сатурация у него была низкой, но, несмотря на все наши уговоры, пациент отказался ехать на обследование. Мы вернулись на станцию, пациенту позвонила заведующая, ещё раз всё объяснила, и только после этого мы забрали мужчину на КТ, а потом госпитализировали».
О самом тяжёлом
Поначалу из-за незнания родственники не замечали, что человеку плохо. Фельдшеры же даже без пульсоксиметра невооружённым глазом определяли, что уже поражена большая часть лёгких и, скорее всего, есть хронические заболевания. Человек просто сидел и задыхался так, что не мог разговаривать. У некоторых уровень кислорода в крови были критически низким. Кто-то ждал, что всё пройдёт само, кто-то был уверен, что старые и больные люди никому не нужны, кому-то соседи рассказали, что в больнице огромные очереди, никто не приедет и нет смысла звонить в скорую. Тогда приходилось объяснять, что нет никакой градации, что медики помогают всем, кто нуждается в помощи, и что нужно срочно ехать. Тогда родные начинали плакать, потому что уже понимали, что всё может закончиться печально.
«Крайне тяжёлого пациента сразу доставляли в госпиталь и сопровождали его в красную зону, чтобы не терять время в приёмном покое. Слава богу, такое случалось редко. И хотя мы сами давно не плачем, но переживаем за каждого и потом спрашиваем у коллег в госпитале, как там наш пациент. Были ситуации, когда думали, что всё будет хорошо – человек разговаривал с нами, шутил, но потом состояние резко утяжелялось и человек уходил. Когда узнаём, что пациент идёт на поправку или выписывается, порадуемся за него и забываем. В память, к сожалению, врезаются те, кто ушёл».
О волнах заболеваемости
Два пика заболеваемости СOVID-19, которые пришлись на август и начало зимы, фельдшеры вспоминают с содроганием: «Это было ужасно, не дай бог, чтобы всё повторилось. Мы даже не поняли, как это пережили». Медики не спали сутками, душные костюмы мешали спокойно разговаривать и собирать анамнез, а за дежурство бригада выезжала на 20-22 вызова – это очень много, учитывая, что пациента нужно отвезти на КТ и госпитализировать. К тому же томограф иногда перегревался и ему тоже нужна была передышка, поэтому там собиралась очередь из нескольких карет скорой помощи. То есть как бы медики не хотели сделать всё быстрее, они не могли. После госпитализации бригада заезжала на станцию, меняла костюмы, обрабатывала машину и без передышки ехала на следующий вызов.
О пациентах
«Люди ждали нас долго и встречали со злостью, — вспоминает А. Ягафарова. — Почему-то многие не понимают, что мы оказываем помощь в первую очередь в тех случаях, когда есть угроза жизни. Например, есть два вызова – один человек жалуется на температуру, а у второго и температура, и сильная одышка. Конечно, мы всем окажем помощь, но сначала поедем к тому, кто особенно остро в ней нуждается».
О коллегах
«Коронавирус объединил людей, — поделилась Н. Гарифуллина. — Мы имеем право заходить в госпиталь только в крайних случаях, поэтому с сотрудниками красной зоны пересекались редко. Зато коллег из отделения лучевой диагностики, куда мы доставляли пациентов на КТ, и из приёмного покоя госпиталя видели чаще, чем родителей. Мы всё понимали и жалели друг друга. Все надеялись, что завтра это закончится. Если бы мы знали, что ковид будет длиться ещё долго, не представляю, как бы справились».
О помощи
Тяжёлых и в прямом, и в переносном смыслах пациентов медики госпитализировали едва ли не с божьей помощью. Если обычно при транспортировке медицинские работники могут обратиться, например, к соседям или прохожим, чтобы те помогли донести носилки до кареты скорой, то в случае с коронавирусом привлекать посторонних людей запрещено – они могут заразиться. Было несколько случаев, когда медики обращались за помощью в МЧС – пациент не мог передвигаться сам и был таким тяжёлым, что две хрупкие девушки при всём желании не могли его сдвинуть с места. Спасатели надевали противочумные костюмы и помогали госпитализировать человека.
Об отношении
«Не могу сказать, что отношение к медикам сильно поменялось. Те, кто нас ценил и до коронавируса, стал уважать ещё больше. Те, кто был обижен на медицину, не поменял своего мнения. Чаще всего обижаются те, кому мы не смогли помочь, — рассказала Н. Гарифуллина. — Здесь много факторов – позднее обращение, сопутствующие заболевания и так далее. Люди считают, что они правы, а мы виноваты. К сожалению, пока не попадёшь в госпиталь, не поймёшь, что это такое. Но дай бог, чтобы туда госпитализировали как можно меньше людей. Пусть они не поймут нас и будут продолжать думать, что мы плохо работаем, главное – чтобы были здоровы и живы».
О чуде
«Было много хороших случаев, но они быстро забываются, — поделилась Н. Гарифуллина. — Мы часто видим, как родственники несут своих пожилых мам, пап, бабушек и дедушек в карету скорой помощи на руках. Это чудо. Каждый раз я думаю: «Дай бог всем нам такую старость». А чтобы дожить до неё и быть в адекватном состоянии, нужно относиться к своему здоровью серьёзнее. Есть два типа пациентов – одни при каждом чихе полностью обследуются, а вторые ждут, что пройдёт само. Надо найти золотую середину — вовремя обращайтесь к врачу, выполняйте их назначения, не отменяйте лечение, которое прописал доктор, и не игнорируйте профилактические медосмотры и диспансеризацию. Будьте здоровы и берегите себя и своих близких!».