В отличие от других направлений медицины психиатрия не обладает однозначными методами полного излечения больных психиатрического профиля. Дело в том, что природа возникновения, например, шизофрении науке до сих пор неизвестна. Психические заболевания преследуют человека на протяжении всей его жизни, медицина может лишь смягчить их течение. Наркология также не способна в полной мере воздействовать на человека, который сам не в силах изменить свое зависимое поведение. Однако, в последнее время в наркологии наметились новые подходы к пониманию путей решения проблем зависимого человека, о которых мы поговорим с заведующим кафедрой медицинской и общей психологии с курсом педагогики КГМУ, научным руководителем реабилитационного центра для наркозависимых, профессором, д.м.н. В.Д.Менделевичем.
— Владимир Давыдович, чем ознаменовался 2010 год, и можно ли ожидать, что в психиатрии и наркологии могут возникнуть революционные прорывы в плане эффективности борьбы с болезнью?
— От смежных, практически единых областей психиатрии и наркологии ожидать чего-то кардинально нового, революционного к сожалению не приходится. К примеру, ученые достаточно быстро продвигаются в решении серьезных медицинских проблем, таких как лечение онкологических, сердечно-сосудистых заболеваний, внедряются определенные технологии, которые позволяют вылечивать пациента за счет правильной логистики организации процесса.
О психиатрии же можно сказать, что как и 100, и 200 лет тому назад невозможно было подойти к лечению, например, такого заболевания как шизофрения, так и сегодня не наблюдается никаких, новых важных исследований, которые бы пролили свет на происхождение этого заболевания, и на кардинальное решение проблемы психических заболеваний. К сожалению, это пессимистичный вывод 2010 года.
Что же касается наркологии, то прежде необходимо отметить, что такого термина нигде, кроме России не существует. В мировой медицине эта область называется психиатрией зависимости, которая включает в себя не только химические зависимости (алкоголизм, наркомания, токсикомания), но и нехимические зависимости, которых сейчас становится все больше. Это не столько заболевания, сколько психические и поведенческие расстройства. Исходя из этого в России предпринимаются попытки сменить парадигму, основные взгляды и принципы оказания помощи наркозависимым. Если мы считаем, согласно Международной классификации болезней, что алкоголизм и наркомания — это хронические рецидивирующие заболевания, то должны быть правильно поставлены цели терапии. Ведь при лечении рака, основной целью не ставится его полное излечение. Развитие рака представляет собой хронический процесс, и в первую очередь необходимо попытаться снизить негативное влияние болезни и увеличить продолжительность жизни человека. Конечно надо пытаться ставить вопрос о том, чтобы вылечить больного, но прежде всего необходимо снизить интенсивность алкоголизации и наркотизации, уменьшить вредные последствия зависимости как для человека, так и для его окружения. С этой целью применяется официально признанная Всемирной организацией здравоохранения стратегия снижения вреда, которая разделяет цель максимум — вылечить, но преследует и более реальную цель, заключающуюся в назначении пациенту поддерживающего лечения, благодаря которому в течение долгих лет состояние больного останется стабильным. В этом заключается здравый смысл оказания помощи людям, страдающим различными зависимостями.
Однако, в 2010 году произошли события, которые показали, что к возможностям стратегии снижения вреда не готово не только общество, но и специалисты. В этом плане показательным является, получивший широкую огласку — казус Е.Бычкова. Скандально известный руководитель так называемого центра реабилитации для наркоманов в Нижнем Тагиле решил, что наркоманию и алкоголизм, можно «вылечить», с помощью приковывания наручниками наркоманов к кровати и лишения их еды. Страшно то, что часть общества восприняла данные репрессивные методы, примененные к наркоманам, положительно. Но самое печальное то, что большинство врачей-наркологов поддержали эти методы, упустив, что наркомания — это хроническая болезнь, которую одномоментно, какие бы методы не использовались, не вылечить.
— Однако вернемся к достойным событиям уходящего года, чем он ознаменовался для татарстанских наркологов?
— Одним из важных мероприятий 2010 года, которое мы рассматриваем как попытку вернуть научное мировоззрение в наркологию, это то, что в Казани начала функционировать школа молодых наркологов. Я считаю это большим достижением. Молодые специалисты должны ориентироваться на научные подходы, а не руководствоваться в своей профессиональной деятельности обывательской точкой зрения. Кроме того, в этом году 20 молодых казанских наркологов прошли стажировку в наркологических клиниках Украины, в которых, как известно, внедрена европейская модель помощи наркозависимым. У молодых специалистов появилась возможность поработать в совершенно другой системе оказания наркологической помощи населению и сравнить ее с нашей школой.
— А насколько является важным соблюдение конфиденциальности и врачебной тайны в лечении наркозависимых?
— Этот вопрос является принципиально важным. Дело в том, что вообще российская наркология сталкивается с проблемой недоверия со стороны пациентов. Пациенты не хотят идти к наркологу, становиться на учет, и выступают против передачи сведений о них в правоохранительные органы. Именно поэтому у нас ощущается незаполненность стационаров и реабилитационных центров.
— Как решить эту проблему и с чем она связана?
— Главная беда заключается в нарушении принципов конфиденциальности. Информация о наркозависимых выносится за стены медучреждения, что является грубейшим нарушением врачебной этики и, к сожалению, наблюдается повсеместно. Низкая эффективность лечения наркозависимых связана отчасти с этим. То же самое касается тестирования школьников и студентов на предмет употребления психоактивных веществ, проводимого в некоторых регионах России, в том числе в Татарстане. Оно декларируется как добровольное, но фактически, молодых людей вынуждают его проходить. А для чего это тестирование вообще проводится? Как утверждают приверженцы нововведения для того, чтобы школа, институт, родители узнали кто из подростков употребляет психоактивные вещества, то есть изначально известно, что врачи будут передавать сведения о пациентах. И здесь мы попадаем в страшную ловушку, когда врачи не выполняют своих профессиональных обязанностей и даже грубо их нарушают.
— Нужно ли обговаривать предстоящее лечение с пациентом, учитывать его пожелания или родственников?
— По закону, если пациенту еще не исполнилось 15 лет, вопрос о его лечении могут решать родители или опекуны, мы принимаем во внимание их точку зрения, пожелания. В 15 лет человек сам отвечает за свои действия, будет или не будет он обращаться к врачам — это его личное дело.
Проблема кроется глубже. Выработанные стереотипы поведения человека, его привычки трудно исправить. Врач не может воздействовать на поведение, человек сам должен постараться поменять свои ценности. С биологической точки зрения мы можем помочь, сняв состояние острого влечения. Соответствующие эффективные, современные препараты в мире разрабатываются и уже существуют. В психиатрии же за последние 30 лет просто произошла революция в этом плане. С появлением новых препаратов речь сегодня идет о том, чтобы уменьшить количество людей, нуждающихся в госпитализации, лечить можно и амбулаторно. Человек просто принимает лекарства и не представляет опасности ни для себя, ни для окружающих, и заболевание может долго не проявляться при соблюдении правил медикаментозного лечения.
Екатерина Кузьмина
