Рак молочной железы – большая проблема для многих стран мира. Ежегодно в мире регистрируется свыше одного миллиона случаев рака молочной железы, тысячи из них – в Татарстане. Данное заболевание находится на первом месте в структуре онкологической заболеваемости среди женщин.
Об особенностях выполнения маммопластических операций наш разговор с президентом Международной ассоциации пластических хирургов и онкологов, доктором медицинских наук, доцентом Артуром Халитовичем Исмагиловым.
— В РКОДе при раке молочной железы, какие виды реконструктивных операций проводятся?
— Реконструктивно-пластические операции можно выполнять с использованием собственной ткани женщины (аутоткани) и аутоматериалов (эндопротезирование). В нашем лечебном учреждении выполняется весь спектр подобных операций, и выбор методики операции зависит как от личных пожеланий пациенток так и от объективных факторов (наличие хороших покровных тканей, отсутствие операций в донорской зоне и т.д.).
Большую часть операций мы проводим с использованием имплантов, так как в медицине закрепляются, как правило, малотравматичные операции с меньшим количеством осложнений и последствий для пациента. Поэтому использование аутоматериалов в этом случае имеет бесспорное преимущество.
Любая операция подразумевает под собой возможность осложнения. Реконструктивно-пластические операции не являются исключением. Наша задача их как можно минимизировать. Такие операции в нашей клинике выполняются около 15 лет, если раньше процент осложнений достигал порядка 13-15%, то сейчас эта цифра не превышает 5-6%.
— Какое оборудование используется при проведении операций?
— Используется достаточно стандартное оборудование, рассчитанное на проведение реконструктивно-пластических операций. В перспективе мы хотели приобрести микроскоп, это надеюсь, расширит наши возможности.
— Как и где обучаются онкологи технологии проведения реконструктивных операций?
— Пластическая хирургия в нашей стране начала развиваться в начале 1990-х годов. Это была хирургия энтузиастов: те, кто сами ездили и учились. Среди этих специалистов были травматологи, онкологи, лор-врачи, челюстно-лицевые хирурги, в том числе и мы. В последнее время появилась специальность «пластическая хирургия» в России: образовались кафедры, на которых происходит обучение специалистов с выдачей официальных сертификатов.
В любом виде хирургии процесс обучения должен быть непрерывным. Мы стараемся периодически выезжать на стажировку в ведущие клиники мира, участвуем в наиболее статусных научных форумах, что бы так сказать держать руку на пульсе. Наша клиника является одним из лидеров в выполнении реконструктивных операций на молочной железе в нашей стране. Такие операции сейчас стали входить в стандарт лечения рака молочной железы. Пластические операции не ухудшают как непосредственные, так и отдаленные результаты, наоборот, значительно улучшают качество жизни наших женщин. Поэтому наша задача – не доказать целесообразность этих операций, слава богу это не вызывает сейчас сомнений, а сделать их наиболее эффективными в плане достижения оптимального косметического результата, и постараться до минимума снизить возможность послеоперационных осложнений.
— С какими трудностями может столкнуться врач-маммолог при выполнении такой операции?
— У нас запущены скрининговые программы, улучшается ранняя диагностика, растет онкологическая настороженность наших женщин, что увеличивает процент женщин с ранними формами рака и соответственно имеющих хороший прогноз. Все это создает объективные трудности связанные с ростом количества пациенток раком молочной железы. Ввиду этого единственное специализированное отделение в республике очень сильно загружено.
— В РКОДе сколько маммопластических операций проводится в год?
— Порядка 250-300 маммопластических операций мы выполняем на молочной железе.
— Каково современное состояние маммологической службы? Есть ли проблемы? Какие задачи стоят на ближайшее будущее?
— Наша республика выгодно отличается в постсоветском пространстве. Реализуется пилотный проект по скринингу, направленный на выявление рака на доклинической стадии. В Европе такие программы могут позволить себе только скандинавские страны. Также у нас есть уникальное оборудование, которое позволяет выявить непальпируемую опухоль под рентгенологическим контролем и удалить.
Следует отметить, что Казанская хирургическая школа формировалась многие годы и не одним поколением врачей, выгодно отличается не только в нашей стране, имея опыт поездок в зарубежные клиники могу сказать, что наши хирурги при прочих равных условиях были бы и там замечательными хирургами.
Рак молочной железы имеет наибольшее количество вариантов лечений. Это зависит от стадии и морфологического типа опухоли. У нас создана референс-лаборатория не только для республики, но и для всех онкодиспансеров Приволжского федерального округа.
Мы одни из первых в России получили лицензию на проведение клинических исследований. Все новое, что появляется в мире достаточно быстро появляется в нашем диспансере. И к моменту, когда то или иное лекарство выходит в аптечную сеть, мы уже имеем большой опыт его использования и свой взгляд на его эффективность.
В прошлом году корпус ядерной медицины полностью обновился оборудованием, что позволяет проводить лучевую терапию максимально эффективно с наименьшими последствиями для окружающих тканей.
Все это позволяет проводить диагностику и лечение рака молочной железы на достаточно высоком уровне.
Что касается перспектив развития, то с учетом открытия специальной пластической хирургии в крупных центрах будут открываться отделения реконструктивно-пластической хирургии. Я надеюсь, наш центр не будет исключением.
Гульнара Абдукаева
